Когда-то мы уже говорили немного о тайных обществах в Лавикандии. Но пришла пора сказать чуть больше о самом большом из них - тем более, что оно дает немало интересных возможностей как для психологической игры, так и для детективных сюжетов.

Речь о крупнейшей из осуждаемых в империи религиозных групп: имперчестве или, как называют себя его сами привержены и преследующие их церковники, богоподданичестве. С точки зрения Лаврикианской церкви это ересь, с точки зрения закона - допустимый или вредоносный культ. Все зависит от того, насколько далеко зашла в своих оценках конкретная община.

Организация

Закон разделяет имперцев на умеренных и опасных. Умеренные - те, что считают священным сам институт императорской власти - не преследуются, им разрешают строить храмы в больших городах и принадлежащие к этим общинам могут не скрывать своих взглядов. Формально они считаются своеобразными лаврикианцами. На гражданской службе, правда, выше 6 ранга с такими взглядами подняться почти невозможно, да и в Тайное управление служить такого чудака не возьмут. Но да не всем и хочется.

Опасные - те, которые близки к многобожию и отрицанию лаврикианства - дело другое. Их преследуют, общины разгоняют, храмы закрывают, а доказанное членство в такой группе - верный способ вылететь со службы.

Но сами имперцы не разделяют эти группы так категорично. Они тоже делят свои общины на две большие группы, но совершенно по другому признаку - на армейские и гражданские. Некоторые говорят - на общины брэ и общины худдов, но это не совсем точно, потому что хотя в армейских брэ и составляют большинство, худдов там немало, а в гражданских можно помимо худдов встретить и брэ, и даже кафа или гегра.

“Гражданские” общины

Большинство тех имперцев, с которыми можно столкнуться в империи - штатские. Они образуют типические религиозные группы - вроде тех, что мы описывали в книге про Религиозные войны. Начинается все, как правило, с того, что несколько верующих худдов собираются вместе для чтения и толкования Писания в имперческом духе. Постепенно кто-то из них становится неформальным духовным лидером и наставником, подтягиваются новые люди и спустя несколько лет новая община начинает искать какое-то место для собраний. Как только такое место находится, община должна либо зарегистрироваться у властей, либо начать скрываться. Как правило, регистрация происходит, просто радикальные имперцы вводят проверяющих чиновников в заблуждение, изображая обычную лаврикианскую общину.

Если среди членов общины есть лаврикианский священник, имеющий официальное право вести проповедь, все делается еще проще: на деньги общины строится церковь (умеренно-имперческая или камуфлирующаяся под лаврикианскую, по обстоятельствам), священник испрашивает туда назначение, и дело в шляпе.

Организация таких общин аморфна, никакой структуры у них нет, легко можно перейти из одной группы в другую, а сколько-то тщательно проверяют только новых прихожан - на случай, если они окажутся засланными агентами ТУ, ВОТа или храмовой инквизиции.

По давно известному имперским чиновникам наблюдению, “ереси притягиваются” - так что в имперческой общине легко можно встретить и представителя какого-то другого течения, пришедшего послушать или поспорить.

Конспирация в гражданских общинах имперцев никакая, так что власти, как правило, хорошо о них знают, но разгоняют и арестовывают только тогда, когда это нужно для отчетности или порядка. В целом имперцы считаются довольно безобидными, так что, если они не привлекают особенного внимания, на них закрывают глаза.

Основной костяк таких групп составляют некрупные чиновники, худды из частных контор, семинаристы и низшее духовенство и, конечно, жены и дети всех этих людей. Реже встречаются брэ, кафа или гегра, по каким-то причинам проникнувшиеся имперческим духом.

Армейские общины

Это совершенно другая история. Не секрет, что многие брэ не слишком глубоко укоренены в лаврикианстве. Однако им нужна какая-то идеология, вера, что-то, что будет стимулировать их службу и давать смысл жизни. Культ Боли, при всем почтении, которое питает к нему подавляющее большинство брэ, в этом смысле оказывается не идеален: как никак, он подавляет и запрещает агрессию, а в армии подчас нужна как раз агрессивная идея. Старые культы, конечно, полны этих агрессивных идей, но они уж слишком скомпрометировали себя в глазах брэ. А вот имперчество - это самое то, что надо.

Но в армии нельзя просто устроить маленькую общину. Во-первых, это просто неудобно, а, во-вторых, еще и опасно: дисциплина в войсках жесткая и переход в имперцы, тем более радикальные, начальству не понравится.

Это привело к возникновению собственно тайного общества, если можно назвать тайной организацию, в которую входят тысячи людей: Верноподданных братьев. Их и называют армейскими общинами.

Верноподданные братья - сугубо войсковая тайная организация с тщательно отработанной пирамидальной иерархией. Во главе ее стоит Владыка владык, человек, координирующий деятельность всех Верноподданных братьев в войсках и среди отставников. Его имя известно только Владыкам, следующему уровню посвященных. Имена большинства Владык хорошо известны Тайному управлению или Управлению военной разведки, но имя Владыки владык не знает никто - есть только сведения о том, что он брэ, отставник и живет где-то в Метрополии.

Переходя с одного уровня на другой, человек проходит символическое посвящение. По именам он знает только свое непосредственное начальство, а на службах в армии все от Драконов и выше надевают маски.

Надо сказать откровенно, что в большой степени вся эта система посвящений, маски и тайные ритуалы - игра, которая развлекает военных в их скучной военной жизни. Но эта игра полезна для армии, так что на них с одной стороны закрывают глаза, а с другой - иногда преследуют: те, кто попадутся, будут отданы под трибунал, получат плети и отправятся в отставку, а те, кого не поймают, продолжат свои развлечения и теснее скрепят боевое братство. Конечно, все сильно зависит от местного армейского руководства: одни генералы считают тайное общество в рядах своей армии недопустимым и жестко его искореняют; другие сами давно имеют титулы Драконов или даже Гунов.

Охватывает структура Верноподданных братьев и отставников, и Генеральный штаб, и даже Академию. Гражданские власти считают ее недопустимой, но сделать ничего не могут; у Управления военной разведкой есть, вероятно, сведения обо всех старых членах - но руководство УВР предпочитает использовать тайную систему Братьев для своих целей.

Вероучение

Религиозные представления имперцев, как говорилось выше, достаточно разнородны. Как любые религиозные диссиденты, раз сообразив, что строго следовать букве не обязательно, они хорошо усвоили эту идею. В промежутке между умеренными и опасными имперцами встречается целый спектр разных взглядов. Но все они, так или иначе, склоняются к той или другой школе - исходя из того, чему они отдают первенство - месту или человеку.

Место

Умеренное имперчество достаточно близко к каноническому лаврикианству — настолько, что иные «еретики» и сами не понимают, что их воззрения хоть сколько-то отличаются от одной из государственных религий. В основе этого подхода, этой «школы», как называют ее теологи имперцев и специалисты по ересям из инквизиции, лежит Проповедь тронного зала. Пророк прочитал ее в день своей коронации, и это — последняя из канонических проповедей Писания.

В Проповеди тронного зала Лаврик рассказывал про свое видение Империи, долга императора и идеалов гуманного правления. Основываясь на ней, последователи “умеренного” течения делают вывод о святости императорского поста, должности. Это место с их точки зрения получает особенное покровительство Неба (и множество ритуалов, завязанных на императора, только убеждает их в этом). Соответственно, любой человек, занявший его законным образом, то есть - получив по наследству или завоевав в ходе Междуцарствия - получает в полной мере это покровительство, а также - и силу, которую оно ему дает. Эта сила, однако, сопутствует императору только до тех пор, пока его правление соответствует идеалам, изложенным в Проповеди тронного зала, и может столь же легко его покинуть.

Личность самого императора важна довольно мало. Вне зависимости от того, насколько выдающейся натурой он является сам по себе, именно благоволение Неба придает ему искомые свойства. Если же Небо отвернулось от императора, то он мгновенно лишается чудесного ореола и превращается в обыкновенного смертного. Умеренные имперцы поклоняются самой структуре императорской власти, и значение личности для них минимально.

Человек

Опасные или радикальные имперцы исходят из другой позиции. С их точки зрения священна именно личность императора, и это свойство, раз приобретенное, не может быть отторгнуто. Император с их точки зрения - это человек, специально выбранный Господом для того, чтобы управлять Империей (не только и, возможно, не столько в телесном, сколько в духовном мире) и наделенный Господом необходимыми качествами. Так как лишиться этой благодати нельзя, любой император сохраняет ее до самой смерти. После смерти же он не идет на перерождение, как прочие смертные, но входит в пантеон, занимая там полагающееся ему место.

Этот пантеон иерархичен. На самом верху его стоит Пророк (хотя отдельные изводы радикального имперчества ставят наверх императора Хоэлла), дальше - основатели династий, потом - императоры, отметившиеся в истории какими-нибудь великими деяниями (по понятным причинам списки их разнятся в разных общинах), потом - все остальные императоры и, наконец, “у подножия” находятся члены императорских семей, не наследовавшие престол. Такая структура имеет довольно мало общего с лаврикианским монотеизмом, и преследуется как инквизицией, так и светскими властями. Точно так же, как умеренные имперцы часто опираются на Проповедь тронного зала, чтобы выглядеть более лаврикианцами, радикальные имперцы иногда апеллируют к культу святых (тем более, что некоторые императоры, действительно, были канонизированы), но гораздо менее эффективно.

Теологическая разница

Несмотря на то, что имперцы, конечно, чувствуют эту разницу между собой, они не придают ей такого большого значения, как государственные власти. Богослов, принадлежащий к умеренным имперцам, с удовольствием поспорит с проповедником, придерживающимся радикальных взглядов, но, выбирая между последним и классическим лаврикианцем, вне всяких сомнений сделает выбор в пользу собрата-имперца. Достаточно теологически подкованные последователи этих двух теорий видят друг друга, в первую очередь, как представителей двух разных школ одного и того же учения - а знакомство с мекрарианством дает им прекрасный пример терпимости к другим школам. Те же имперцы, которые мало разбираются в богословских тонкостях, и вовсе не очень осознают эту разницу. Что не спасает их от внимания властей.