Постоянная читательница и игрок Анна Герасимова написала для нашего сайта замечательный текст про серийных убийц. Думается, он будет небесполезен для мастеров, которые вводят образы серийных убийц и их жертв в свои модули - в играх по Лавикандии или нет, не так важно.

Мы же позволили себе добавить в конце маленький комментарий к тексту Анны, описывающий некоторые проблемы использования маньяков в модулях по мирам домодерного толка - в частности, конечно, и Лавикандии.

(Ну и маленькое предупреждение. Ниже следует рассказ о серийных убийцах. Это интересное, но не всегда приятное чтение. Так что просим впечатлительных людей заранее подумать о своих чувствах).

Господа, Ваш комитет оказал мне большую честь, возложив на меня нелегкое поручение – прочесть… лекцию на тему "Убийство как одно из изящных искусств". Задача эта могла показаться достаточно простой три-четыре столетия назад, когда названное искусство не встречало должного понимания и было представлено лишь немногими образцами, однако в наш век, когда профессионалы явили нам образцы подлинного совершенства, представляется очевидным, что публика имеет полное право ожидать соответственного улучшения и в стиле их критики.

Для начала давайте назовем их правильно: серийные убийцы.

Серийным убийцей считается тот, кто за период более месяца совершил три и более убийства, разделяемых так называемыми «периодами охлаждения», и чьи мотивы базируются на психологическом удовлетворении. От них отделяют массовых убийц (в случае, если убийства совершены в краткий промежуток времени под влиянием непроходящего аффекта – см. расстрелы в американских школах). К серийным убийцам не относят, разумеется, заказных убийц, а также тех, кто совершил злодеяния, имея исключительно корыстный мотив (впрочем, серийные убийцы не брезгуют ценными трофеями с места преступления – об этом немного дальше).

Их также отделяют от цепных убийц, spree killers, которые совершают убийства в двух и более разных местах без перерыва (см. основанный на реальных событиях фильм «Прирожденные убийцы» - это как раз о них). Хотя некоторые специалисты полагают, что, даже убивая последовательно, убийцы могут неделями или месяцами не входить в период охлаждения, не возвращаться к нормальности – и обозначают эту категорию как «цепно-серийные убийцы».

Термин «серийный убийца», serial killer, появился в США в конце 70-х годов, во время процесса над Тедом Банди. Он обычно приписывается знаменитому профайлеру (специалисту по поимке маньяков) Роберту Ресслеру.

Как правило, серийные убийцы несут хотя бы один признак из так называемой триады Макдональда (триады предикторов психопатии):

1. Садистическая активность (наиболее часто — в детстве мучил животных)
2. Эпизоды поджогов
3. Энурез до 12 лет, иногда и старше.

Помимо этого, у них часто отмечаются разного рода парафилии (некрофилия, так называемый парциализм – влечение к одной части тела), фетишизм. Обратим внимание, что эти парафилии фиксированы на теле как на символе и на теле как объекте: убийца оперирует телом как неживым, неодушевленным предметом, пренебрегая тем, что этим телом владеет некая личность. Практически всегда в детстве серийного убийцы можно встретить насилие со стороны родителя, старшего родственника, опекуна, и эпизоды мелких правонарушений (те же поджоги, кражи, угоны, хулиганство).

Вопреки ожиданию, не все серийные убийцы являются психопатами, и даже не всем можно поставить конкретный психиатрический диагноз. Кода «серийный убийца» в МКБ-10 нет, и симптоматику тоже показывают не все из них. Хотя многие (особенно это касается дезорганизованного типа), страдают бредом, галлюцинациями и прочими расстройствами восприятия.

Они не действовали по ночам или в уединенных местах: справедливо считая огромные скопления народа своего рода мраком, где почти невозможно обнаружить того, кто нанес смертельный удар, они всюду смешивались с толпой…

Что побуждает их убивать?

На этот вопрос нет устраивающего все стороны (включая самих убийц) ответа. Есть некоторый консенсус, заключающийся примерно в следующем.
Некоторые (очень различные) причины побуждают будущего серийного убийцу к жестокости в той или иной форме. Это может быть спровоцировано детской психологической травмой, ощущением собственной сегодняшней несостоятельности, фрустрированностью, неусвоенностью социальных норм и так далее. Существует случай, когда спусковым крючком для будущих убийств послужило то, что ребенка оставили на целый день в комнате с трупом дедушки.

К первому убийству, как правило, подходят через попытки нападений или жестокого обращения: убийца как бы ищет себя, будущий модус операнди выпочковывается. Наконец, первое нападение с целью убить высвобождает сгусток агрессивной энергии – и приносит успокоение. Неважно, погибла ли жертва в самом деле: убийца чувствует успокоение. С этого момента он вошел в цикл.
Американский психолог Джоэл Норрис выделяет изнутри убийства семь фаз. Первая – фаза ауры, сумеречное состояние, когда убийца теряет связь с реальностью, прокручивает в своем воображении фантазии с актами насилия. Она может длиться несколько секунд или несколько недель, но продолжается до тех пор, пока убийца не встречает лицо, способное сыграть в этом его мысленном спектакле роль жертвы.

Отсюда стартует вторая фаза, фаза охоты (trolling phase). В этой фазе он начинает уже активно искать жертву, подмечая: вот пустынная парковка торгового центра, вот здесь дети часто возвращаются домой одни, вот тут стоят гомосексуальные проститутки, здесь есть укромное место неподалеку от автобусной станции… Фаза охоты никогда не пускается на самотек: убийца неизменно следует существующей в нем программе, это выглядит как своего рода навязчивость. Он рыщет именно там, где можно найти его желанную жертву.

Третья фаза – фаза заманивания. Она появляется у тех преступников, которые вступают в непосредственный контакт с жертвой, втираются к ней в доверие и заманивают в ловушку. Один убийца, например, пользовался для этого фальшивым гипсом на руке: девушки, на которых он охотился, думали, что помогают милому и беспомощному студенту погрузить вещи в машину.

Четвертая – фаза захвата. Это не всегда непосредственный телесный захват, но, как правило, в этот момент убийца уже понимает, что жертва в его руках и ей не вырваться. Он может вести с ней диалог с намеками на ее будущую судьбу и выжидать, пока останется с ней один на один. Либо сразу же нападает на нее, глушит и позже добивает уже так, как ему мечталось.

Пятая – фаза убийства. В этой фазе преступник наконец исполняет свой ритуал: несет ли возмездие, добивается ли контроля, утверждает ли свое сексуальное естество. Это момент его наивысшего душевного подъема, некоторые описывают его как момент открытия истины и соприкосновения с некими высшими силами.

Но момент подъема краток, фантазия ослабевает, и убийца пытается ее удержать. Так он входит в фазу тотема – фазу посмертных манипуляций с трупом.

Пытаясь удержать интенсивность переживаний, продлить ощущение власти, он уродует и расчленяет тело, уносит части тела с собой. Джоэл Норрис говорит: «Жертва трансформируется из символического существа в символический трофей… который будет подпитывать ощущение власти и славы».

Последняя, седьмая фаза – фаза депрессии. Убийцы сами признавались, случалось, что не нашли в убийстве того, чего хотели – подлинного эмоционального облегчения. Фантазия, разыгрывавшаяся в их сознании, осталась только фантазией, а настоящая жертва не совпадает с ритуальным образом. Убийца не излечился, а лишь заново утвердил трагедию собственного прошлого.

Он уходит на дно, и его не радуют даже газетные сообщения, кричащие о том, что он совершил. Он занимается обычными делами и может даже, не выдержав груза вины, прийти в полицию с повинной или написать в газету с просьбой о том, чтобы его наконец поймали и тем самым спасли.

Но скоро в его голове начинают вновь бродить фантазии, открывается новая аура и начинается новый круг убийства.

Это очень грубый каркас, на который поверх накручиваются модус операнди, мотивы, особенности личности. Мотивы убийц, впрочем, тоже не уникальны.

Пора наконец сказать несколько слов об основополагающих принципах убийства - с целью упорядочить не практику вашу, а систему ваших суждений: пусть старухи и несметное множество читателей газет довольствуются чем угодно, лишь бы было побольше крови.

По мотивам они делятся на следующие типы:

1. Визионеры, т.е. страдающие от бреда или галлюцинаций, и уверенные, что ими движут высшие силы.
2. Исполнители миссии – те, что желают освободить мир от тех или иных нежелательных с их точки зрения элементов: проституток, гомосексуалов и прочих.
3. Гедонисты. Эти совершают убийства ради удовольствия. Есть три подварианта мотива:
   А) Секс
   Это самый известный тип убийц. Чаще всего они не в состоянии получить сексуальное удовлетворение иными путями, чем мучая и убивая жертву.
   Б) Страх
   Эти испытывают удовольствие от страданий и страха жертвы. Среди них, например, бывают такие, что похищают жертву, затем выпускают ее в загоне либо так или иначе изолированном месте, а затем охотятся на нее.
   В) Выгода.
   Убивают ради денег или собственного комфорта. Жертвами чаще всего становятся родственники и близкие знакомые. Пользуются ядами, что вообще для серийных убийц редкость. В этой группе чаще всего попадаются женщины, хотя не все убийцы этого типа – женского пола.
4. И последний мотив – власть и контроль. Убийца желает прежде всего доминировать над жертвой, часто и сексуально, но при этом, в отличие от убийцы-гедониста с сексуальными мотивами, им движет не физическое влечение, а желание подчинить себе жертву.

По образу действий, или модус операнди, серийные убийцы делятся, согласно классификации Роя Хейзелвуда (есть другие, но воспользуемся этой как наиболее популярной) на три основных типа:

1. Организованный несоциальный
2. Дезорганизованный асоциальный
3. Смешанный.

Вопрос, какой из них опаснее, смысла не имеет: оба равно опасны, просто первый хитрее. Поговорим о первом.

Его основная характеристика – так называемая «маска нормальности»: он выглядит обычным законопослушным гражданином, удачно встраивается в общество, производит благоприятное впечатление, обаятелен, словом – что вы знаете о вашем соседе?..

Среди этого типа встречаются интеллектуалы: например, американский серийный убийца Эдмунд Кемпер, обладающий IQ выше 160.

Его преступления упорядочены: он планирует время и место нападения, подолгу выслеживает жертву, продумывает подходы и подбирает оружие (случайным не пользуется). Он никогда не нападает там, где живет или работает, исключение составляют, так сказать, «надомники», которые похищают жертву или заманивают ее в специально подготовленное место – чаще всего в свое жилище.

Жертву этот тип убийц всегда выбирает целенаправленно: не только выслеживает подходящую, но и имеет в голове «образ жертвы». Когда речь идет о маньяке, который нападает только на девушек либо на женщин определенного возраста – можете не сомневаться, это организованный.

Здесь мы подступаем к важной характеристике этого типа убийц: убийство для него – ритуал. Ритуал должен быть обставлен как надо (потому выбор оружия, места, способа) и проведен как должно. Только соблюдение ритуала, а не сам факт убийства, заставит его успокоиться. Возможное отклонение от ритуала может заставить его отказаться от убийства… либо совершить еще одно, поскольку импульс, гонящий его убивать, не разрешился, спокойствия убийца не получил.

Убийства всегда долгие, жертва связана или обездвижена как-то еще, в ритуал часто входят пытки (иногда приводящие к смерти).

Он практически всегда посмертно манипулирует телом: расчленяет его, наносит посмертные ранения, прячет или наоборот, как-то особым образом выкладывает, если так требует его ритуал, старается уничтожить улики, увезти труп с места преступления, спрятать в труднодоступном месте, утопить или сжечь.

Поскольку он умен и хитер, способен вступать в контакт с правоохранительными органами, втираться к ним в доверие и получать сведения о том, как, собственно, ищут его же самого. Либо инициирует своего рода игровой контакт – с полицией или родственниками жертв, с газетами и вообще СМИ – пишет им письма, сочиняет шифры, звонит, подбрасывает разного рода ложную информацию. Он умен и заносчив, и уверен, что его никогда не поймают. В дальнейшем во время следствия его практически невозможно поймать на нестыковках и случайностях: он почти всегда излагает только те эпизоды, по которым доказательства его вины несомненны, и в других, если такие есть (а обычно есть) не признается никогда.

В процессе, будучи непойманным, он совершенствуется: методы убийств все изощреннее, следы заметает все ловчее. Существует известнейший пример того, как серийный убийца перестал убивать, чтобы остаться непойманным – это, конечно же, Зодиак.

Тип второй. Главное и определяющее в нем, в отличие от первого – сниженный интеллект либо умственная отсталость. Все остальное из этого вытекает.

Часто такой убийца к тому же психически болен. Следовательно, «маски нормальности» на нем нет, и выглядит он пугающе. Он социально неадекватен, в общество не встроен, не работает, живет за счет родных или государства, семьи и друзей чаще всего не имеет, несет на себе печать изгоя общества. 

Он ничем не интересуется, у него нарушена рефлексия и память: не помнит даже подробностей своих убийств. Преступления всегда совершает спонтанно, нападает внезапно, на том месте, где его настиг импульс, сразу убивает, не пытает. Часто его жертвы несут на себе следы перверсий: некрофилия, некрофагия и прочее – это все относится к дезорганизованному убийце.

В отличие от первого типа жертва не желанная, облюбованная и выслеженная, а любая доступная. Его жертвой становится любой, он не делает различий по полу, возрасту, внешности и поведению. Убивает там, где живет или работает, или там, куда может легко добраться. Орудие убийства тоже заранее не готовит, часто его просто нет, дезорганизованный убивает голыми руками, забивает до смерти камнем, душит… В одном эпизоде убивает только одного человека (организованный в зависимости от образа жертвы может вырезать семьями), труп не прячет и никуда не перевозит. От улик тоже не избавляется.

Разумеется, таких убийц находят быстрее, чем организованных, но это, как мы понимаем, мало помогает жертвам.

Тип смешанный обнаруживает черты обоих типов: например, имея собственное логово и хитро заманивая туда жертв, способен убить их в аффекте и съесть. Некоторые убийцы на преступном пути могут деградировать от организованного до дезорганизованного типа.

Столкнувшись с убийством, человек не обязан зажмуривать глаза, затыкать уши и прятать свое разумение в карман.

Хотя классификация (и эта, и иные) разрабатываются постфактум, по итогам работы с уже пойманными и изобличенными преступниками, применяются они в основном как раз на этапе «до» - с их помощью составляют профили убийц.

Специалист-профайлер (служба профайлеров – изобретение и гордость ФБР), изучая отчеты с места преступления, результаты вскрытия, показания свидетелей, отчеты полиции и профайл самой жертвы, определяет для начала, к какому типу принадлежит убийца.

На основе этого уже можно в значительной мере можно сделать выводы о том, каков этот убийца и кого искать полиции – человека с отклонениями или приличного гражданина, например.
Далее на основании имеющихся сведений профайлер пытается восстановить модус операнди преступника: т.е. что именно, как и в каком порядке он делал. Методы совершения преступления не уникальны, но значительно сужают возможный круг поисков: в частности, способ расчленения тела может подсказать возможные навыки или профессию преступника, место нахождения тела или его частей – имеется ли у преступника машина, в каком порядке наносились ранения и какой у них вид – место нападения, рост убийцы и даже отношение к жертве (играл ли он с нею, запугивал ли, нанося неопасные ранения, или был склонен сразу убивать, испытывал ли ненависть или был холоден).

Следующим этапом становится определение почерка или сигнатуры. Это то, что делает преступник, удовлетворяя свои психологические потребности. Например, сигнатурой серийного убийцы часто становятся мелкие вещи определенного характера, которые он забирает с тела жертвы, вырезание некоторых органов, нанесение надписей или рисунков на тело жертвы или на стены, деревья, камни вокруг, оставленные рядом с телом явно намеренно следы или предметы. Сюда же входит сексуальное насилие над жертвой, в том числе постмортальное. То есть все те детали, которые не нужны для того, чтобы совершить собственно убийство.

Если модус операнди может несколько варьироваться от убийства к убийству (преступникам свойственно обучаться), то почерк не меняется никогда. Эта последовательность нюансов позволяет убийце испытать удовлетворение, и только в этом случае содеянное для него обретает смысл.

По модусу операнди и почерку можно в какой-то мере определить цель преступника: хотел ли он доминировать над жертвой, причинить боль или получить сексуальное удовлетворение. Так определяется, к какому типу по мотиву принадлежит преступник (см. выше – визионеры, гедонисты и так далее).

Опираясь на сделанные выводы, профайлер создает профиль преступника. Туда могут входить т.н. демографические характеристики (раса, пол, социальный статус, место проживания), возможные сведения о семье, личностные характеристики, сведения о прошлом, а также возможные варианты проведения допроса.

К слову, печальная статистика говорит: практически всегда, когда ищут серийного убийцу, и особенно если его ищут достаточно долго – несколько лет – он так или иначе попадает в поле зрения правоохранительных органов, но… уходит незамеченным. Бывает, близкие создают ему алиби, бывает даже так, что убийца на дружеской ноге с полицией и в курсе собственных поисков. Маска нормальности способна закрыть очень многое.

Римский Папа, кстати, совершенно не годится для убийства: как глава христианского мира, он и в самом деле вездесущ: словно кукушку, его часто слышат, но никогда не видят, а потому, как я подозреваю, многие также считают его абстрактной идеей.

Все описанное выше верно для любого серийного убийцы, вне зависимости от сеттинга, в котором происходит ваш модуль. (При очевидном требовании соответствия психологии жителей избранного вами для игры мира психологии людей). В этом смысле рассуждения выше могут быть применены и к Лавикандии, и к «7 морю», и к любому другому сеттингу. Однако если психология убийцы — вещь достаточно универсальная, то методы расследования — отнюдь нет. Профайлеры появились в нашем мире в последней четверти XX века, и это далеко не случайно: для их возникновения требуется вполне определенный уровень развития психологии, бюрократической работы и скорости передачи информации. Представить работу профайлера не только в средние века, но даже в XIX веке совершенно невозможно.

Более того, сам феномен серийных убийц был осмыслен цивилизацией довольно поздно: понимание того, что серийные убийцы являются особой группой людей, что они душевно больны — достижение конца XIX века. Для этого понадобилось, во-первых, развитие психиатрии в Европе (подробней об этом см. у Фуко в «Истории безумия в классическую эпоху») и, во-вторых, громкое дело Джека Потрошителя, известное всей читающей Европе. Конечно же, серийные убийцы существовали и до этого. Вспомним, например, описание явного серийного убийцы в «Легенде о Тиле Уленшпигеле» Костера. Но обществом они воспринимались совершенно иначе. Так, скажем, знаменитый охотник на ведьм Балтазар Нусс сегодня явно был бы сочтен серийным убийцей (его «образом жертвы» была, судя по всему, беременная женщина) и садистом. Но, хотя его жестокость вызывала ужас даже в жестоком XVI веке, никто не счел его ни сумасшедшим, ни даже не вполне адекватным человеком. Кто-то считал его дьяволом во плоти, кто-то — верным слугой господним. Примечательно в этом смысле то, что его — как, вероятно, и многих других серийных убийц истории — нельзя даже назвать «организованным несоциальным», так как он был вполне социален. И даже более того, занимал значительный пост при дворе местного графа. В принципе и современный убийца может быть активным и почтенным членом социума, но в деятельности Нусса и многих его «коллег» одобрялось все, включая пытки и убийства. Ему не приходилось их прятать, так как, в общем, совершаемая им серия убийств просто скрывалась в пытках и казнях, совершаемых им в силу профессии.

Таким образом до самого конца XIX века сыскные службы даже самых развитых стран фактически не рассматривали преступления серийных убийц, как нечто особенное. Не говоря уже о том, чтоб создавать для их расследования специальные подразделения или применять при этом научные методы.

Лавикандия в этом смысле нимало не является исключением. Хотя серийное убийство без сомнения попадет во внимание Тайного управление (как и любое преступление, предполагающее более 4 жертв, так как это означает совершение одного из 12 зол), едва ли ТУ привлечет для расследования специалистов по душевным болезням. Во всяком случае маловероятно, чтоб ТУ сделало это официально. Так же маловероятно, чтоб ТУ составляло какое-то подобие психологического портрета убийцы: и без того ясно, что это отвратительный тип, весьма далеко отошедший от идеала Благородного мужа. Что, конечно, не означает, что таким психологическим портретом должен пренебречь мастер, выдумывая своего NPC.

На практике это означает, что в империи, как и во многих других сеттингах, ориентированных на историю, преступление серийного убийцы окажется не раскрытым или будет раскрыто скорее благодаря случайности, чем благодаря деятельности Ведомства охраны традиции (полиции, жандармерии и тому подобных служб).

Ну а чтобы немного отвлечь вас от грустных размышлений о судьбе ролевых игр, мы предлагаем вам попробовать себя в роли профайлера. Вам предлагается два отчета Ведомства охраны традиций, основанных на реальных случаях из истории нашего мира. Попробуйте определить, к какому типу принадлежал убийца, каков был его мотив, а если сможете – составьте его предположительный профайл.

Случай 1.

Кафа-владелица меблированных комнат, сдававшая их посуточно, обнаружена в собственном доме, в одной из сдаваемых комнат на втором этаже.

Тело обнаружено на полу, за кроватью, ноги расположены на кровати. Шейные позвонки сломаны, на шее следы удушения руками. На лице следы ударов: сломана скула, выбиты зубы. У кровати обнаружены осколки зубов, на одном из украшений на изголовье крупные свежие щербины и следы крови.

Под поясницей трупа свернутый верхний халат, принадлежащее жертве. Подол нижнего халата задран выше талии, белье разорвано, но не снято.

Тело обнаружил постоялец-гегра, увидев через полуприкрытую дверь на кровати чьи-то ноги.

Этот же постоялец, живший в комнате напротив, работал в ночную смену, а днем спал. В тот день его разбудили ритмичные удары о стену: он вышел в коридор, заглянул в замочную скважину и увидел мужчину-катарир, совокуплявшегося с женщиной (кафа она или катарир, он не понял).

Социальный статус жертвы: вдова, жила в доме вместе с сыном. Ценные вещи ни с тела, ни из дома не исчезли.

Случай 2.

В окрестностях столицы весной пропали две молодые девушки-гегра одного типа – невысокие серые джаух. По показаниям свидетелей, когда их видели живыми в последний раз, они направились на почтовую станцию, чтобы поехать в город, но билетов на дилижанс так и не купили. Кучера, работающие на этом отрезке тракта, их тоже не вспомнили. Поиски ни к чему не приводят.
В середине лета случайный охотник обнаруживает на пустыре на окраине полуразложившиеся фрагменты тела гегра, в том числе череп с частично сохранившимися мягкими тканями. Судебный медик определяет давность смерти примерно в три месяца. Череп идентифицирован как принадлежащий одной из пропавших девушек.

Части тела отчленены ножовкой по металлу. Удается определить, что до того, как быть разбросанными по пустырю, они были запакованы во что-то вроде холщового мешка и на них есть следы связывания.

Вскоре после обнаружения тела пропадает еще одна девушка-гегра того же типа. Верхнюю часть ее тела, без головы, находят в старом диване на одной из городских свалок примерно через месяц после исчезновения. На теле, прижатая рукой, лежит газета, датированная прошлой неделей, с передовицей о неизвестном убийце, держащем в страхе Кос-тха-ни. Судебный медик определил, что девушка убита около месяца назад.