Есть места, где человек жить не должен. Это не те места, до которых люди пока еще не добрались, как Морорские горы. Это не те места, где люди не нашли для себя ничего особенного, как пустыня Соб. Это места, отторгающие человека (и даже, наверное, варвара) всем своим существом.

Таковы джунгли Восточного Морора. Им хорошо без людей. Каждый мясистый стебель, каждый комар размером с кулак, каждая яркая жабка, каждая нить паутины тут едина. Большие джунгли, глухие и слепые вовне, щедро поят своих детей ядом, чтобы те ели друг друга в четком, циклическом, вечно повторяющемся равновесии. Им хорошо и без нас.

Нет, теоретически, тут водятся люди. Здесь проходят, когда понадобится, имперские инженерные части, строя военные лагеря. Пересекают джунгли, теряя каждого третьего носильщика, караваны синдикатов. Сюда, бывает, переселяются гегра, ищущие земли без феодалов и урожаев без налогов. Но лагеря пожирает ржа и плесень, но синдикатские грузы не доходят и не возвращаются, но селяне кормят собой зарастающую землю.

Пожалуй, найзару бы тут понравилось.

Однако кое-кто тут все-таки живет. Джунгли, когда-то расстилавшиеся по всей провинции Вин-Гао, а ныне порядком отступившие к северу, служат домом для значительной части народа Вату. Народа, точный состав которого попросту неизвестен.
 

В каменных джунглях

Но сперва давайте поговорим как раз о тех, кто остался, когда джунгли ушли - о “цивилизованных” вату. Собственно, в наши дни они гораздо, гораздо более многочисленны, чем их лесные соплеменники.
Так уж вышло, что именно Вин-Гао из всех провинций Восточного Морора наиболее населена лавикандцами. А следовательно - она же наиболее урбанизирована: здесь располагается столица протектората, Тангор; здесь на расчищенных от леса полях поднимаются большие деревни колонистов. Опять же, места тут именно земледельческие, а не как у скотоводов-адани.
Соответственно, и рабов тут множество, и все они местные. Первое время, как вспоминают авторы времен колонизации, вату в джунглях ловили совершенно открыто. Уходили целые отряды старых отставников, при знаменах и священниках, уходили на месяцы. Многие пропадали навсегда, но некоторые возвращались, ведя за собой маленьких, избитых и голых туземцев, привязанных гуськом к длинным жердям - бывало, целыми племенами.
Сейчас такого нет, угоном морорцев в рабство занимаются подтянувшиеся в Восточный Морор синдикаты, и то даже для Желтого Облака это денежное, но второстепенное направление бизнеса. Рабы-вату прекрасно воспроизводятся сами.
Часть вату живут на тех же правах, что соседи-мванами, мелкими, зажатыми меж гегрийских полей деревеньками, обеспечивая феодалу-брэ постоянный доход. Впрочем, надо отметить, что земледелие у сельских вату, особенно в гегрийском окружении, поставлено куда лучше - пожалуй, по такому же пути шли себави когда-то.
Другая часть - вату городские, это бытовые рабы в частном владении. Тут важно понимать, что в отличие от всей остальной империи, в Восточном Мороре рабы стоят очень дешево, и их можно встретить не только в богатых, но и просто в обеспеченных домах. Да и не только в городах, но и в зажиточных домах на селе или как собственность деревенской таверны.
Это домашние слуги или мелкие ремесленные помощники, подчас весьма квалифицированные. Им доверяют чистить драгоценности, а в домах победнее - иногда даже приглядывать за детьми. Грамотные домашние рабы, кстати, редкость, и это не секретари; попадаются музыканты, но играют они сугубо на лавикандских инструментах.
Мекрарианство среди вату распространения не получило, даже городские рабы в меру сил возносят моления к духам природы. Частые перемещения продаваемых рабов не способствуют даже и культу предков. Единственной развитой религией у Вату является западноморорский культ Брума и Пигн, распространяющийся сейчас среди Тангорских морорцев - как Вату, так и других.
Сельские вату весьма и весьма охотно восстают, когда начинает гореть у мванами; впрочем, в таких мятежах они пассивны и следуют за более воинственными соседями. Сейчас ситуация вокруг Тангора еще спокойна, но накаляется. А вот крупных восстаний городских рабов мы еще не видели.

Земля и Вода

Другой, постоянно сокращающейся частью вату и является население морорского дождевого леса. В его теплой и влажной, одинаковой весь год среде, где все, что умерло, мгновенно гниет, вату живут уже десятки тысяч лет - и за все это время вообще ничего не изменилось.
Вату джунглей - наименее развитые племена Морора. И наименее известные. Тут ведь как: сами лавикандцы никогда не ходили глубоко в долины Морорского хребта, однако каждый мкази точно знает, кто такие лавикандцы и как с ними бороться. В джунглях же множество племен не подозревают не просто о том, что лавикандцы существуют в природе, а о том, что лес где-нибудь кончается.
Немногие гости там - фелийские этнографы, которые, как известно, есть везде, да синдикаты, о встрече с которыми редко кто соплеменникам успеет рассказать.
Делятся вату джунглей опять же на две группы.
Более продвинутая, но менее многочисленная - “племена воды”, обжившие берега и бесчисленные притоки рассекающей джунгли реки Чол (это название лавикандизированное - сами местные произносят “Чжор”). Река эта весьма эпизодически судоходна, извилиста, порожиста и густо населена много чем неприятным, однако вату привыкли. Реку Тин-О, значительно большую и удобную к судоходству (начать с того, что на ней, собственно, стоит Тангор), они в наши дни в основном избегают, хотя обширный отрезок ее течения проходит через южный край джунглей. Слишком оживлена, да и неучтенные колонисты-гегра неприветливы.
Живут в свайных деревнях, что защищает их от частых разливов, в домах с легкими плетеными стенами и весьма основательной крышей. Иногда небольшая группа хижин (как выразился некий фели, “этак гроздью”) сооружается на крупной платформе из переплетенных древесных крон. В каждой из хижин имеется глиняная печь, расположенная в центре, и её окружают спальные гамаки - керамику племена воды уже знают.
Управляются они советами старейшин, крайне редко вождями, и, исповедуя весьма простые религиозные представления (первопредок, духи природы, преимущественно водной стихии), выражают их, тем не менее, уже постоянными ритуалами, для чего в племенах уже имеются шаманы.
Источником их существования, разумеется, является рыбалка - как с долбленых лодок (вмещающих от трех до пятидесяти туземцев!), так и с помощью весьма художественных ловчих запруд на притоках Чола. Красного мяса в их рационе практически нет.
С другой стороны, имеются “племена земли” - собственно морорцы, живущие в джунглях. Это охотники, собиратели и ограниченно земледельцы - подсечно-огневым способом. Из-за этого такие группы редко где задерживаются надолго, переходя со всем скарбом с места на место. И под кочевую жизнь их общество и ориентированно.
Живут они небольшими группами, две-три дюжины кровных родственников, и живут всем родом в одном широком овальном доме, известном как шабоно. Выстроены такие постройки из всего, что вокруг есть. Общая крыша не покрывает всю площадь дома, оставляя значительное пространство для очага, покрытое же крышей пространство разгорожено плетеными занавесями посемейно. Шабоно в принципе не может простоять дольше четырех лет - дожди и насекомые - и к этому моменту племя мигрирует.
С другой стороны, следует упомянуть об их больших успехах в, во-первых, овладении ядами: известные им яды опасны только для животных, и мясо убитого отравой зверя можно употреблять в пищу безбоязненно. А во-вторых - и главным образом - в доместикации.
Вату немалого достигли — например, приручили некоторые виды крупных местных ящеров, которых используют для перевозок грузов (навьючивая их — колесо вату неизвестно, да в джунглях и бесполезно). Под седло, кстати, их тоже не используют - именно ведут, повесив тюки с немногочисленным нажитым.  Мелкие ящерицы, которых вату и до сих пор разводят в пищу, давно распространились по Империи и стали всеобщими домашними любимцами.
Общество их почти не организованно: группы возглавляются старшим членом, дети воспитываются сообща, встречи для торговли и обмена женщинами больше зависят от маршрутов, чем от календаря. Религиозно они еще более примитивны - скажем, шаманов у них попросту нет, но каждый из вату верит, что ему покровительствует какой-то дух (обычно - животное-первопредок), а иные считают даже, что могут превращаться в таких животных во время обрядов. В действительности превращение это, конечно, достигается при помощи масок.
Вату джунглей, безусловно, самое неразвитое из всех туземных племен. Они не знают даже тех азов цивилизации, какие характерны для мванами или бахари. Но разрозненные вату все же остаются самыми многочисленными из обитателей Морора; бесспорно, что их больше, чем бахари, мванами или кивари. Весьма вероятно так же, что их больше, чем людей, на Востоке все еще жмущихся к имперским трактатам, старым деревням и городам. Как бы то ни было приходится констатировать, что империя захватила Восточный Морор лишь постольку, поскольку она не углубилась в джунгли. Там же, в чаще, никто не может считать себя хозяином, и даже вату - лишь часть пейзажа.