Есть подозрение, что любые разумные существа создают сказки. На нашей земле рассказывают про домовых, колобков, каппа и брауни. На планетах Альфы Центавра, скорее всего, про девятиногих ыхтулов (и истории эти, думается мне, сильно поражают местное восьминогое население).
Есть сказки и в Лавикандии. О некоторых из них мы писали в Книге игрока, но теперь решили немного рассказать о необычных существах, которые в этих историях встречаются. Обращаю ваше внимание, что речь пойдет о вымышленных созданиях. В империи действительно можно встретить духа местности или духа мертвого (о чем мы писали в последней главе Книги империи). Но героев нашего сегодняшнего рассказа в лавикандской “реальности” не встретишь.
А для того, чтоб сделать текст интересней, мы решили сопроводить наш рассказ вставками из модной лавикандской книги “Истории о встречах с необычайном”, написанной брэ Мио-ри-Боном. [С нашими комментариями в квадратных скобках].

Черти

Главные и чаще всего встречающиеся герои историй о чудесном - это черти. Тут нужно оговорить, что мы пользуемся этим словом потому, что так обозначают соответствующих персонажей в русских переводах китайских и японских сказок, и похожи они именно на них, а не на европейских или русских чертей. Никакой связи с религией у них нет, да и вообще ни лаврикианство, ни мекрарианство не подразумевают наличия в мире злой силы.
Черти, однако, могут быть названы злом. Причем в лавикандских историях о чудесном они совершают зло не столько по умыслу, сколько в силу своей природы. Они вредят людям, могут убить (особенно ребенка), охотно едят лавикандцев. Но в то же время пойманный черт может быть верным слугой, важно лишь все время загружать его работой и тщательно контролировать его действия. Из всех лавикандских вымышленных существ черти меньше всего похожи на людей своим поведением и образом мысли.
В сказках обычно фигурируют синие или красные черти. Внешне они, как несложно догадаться, отличаются цветом шерсти. По характеру синие черти обычно считаются более хитрыми и изворотливыми, а красные - более простыми, но более агрессивными.
В любом случае черт несет безусловное зло даже тогда, когда на первый взгляд его действия кажутся безопасными.

В начале третьей династии Худдов [т.е. во времена религиозных войн] в Ма-да-Сэ жил кузнец из клана Цзоу. Однажды поздней ночью он услышал в своей кузнице шум. Зайдя внутрь, он увидел синего черта, который ковал клинок из стали, отложенной мастром для своих нужд.
Брэ выхватил меч и хотел зарубить черта, но тот вдруг повернулся к нему и сказал:
- Если ты поможешь мне выковать оружие, я заплачу тебе десять тысяч фанов золотом.
Пораздумав, мастер согласился. Четыре дня и пять ночей они с чертом ковали меч, а на пятый день черт забрал готовый клинок, а кузнецу оставил десять тысяч фанов полновесной монетой.
Спустя месяц за мастером пришли инквизиторы-пуситы [т.е. лаврикианцы-традиционалисты]. Брэ хотел откупиться от них золотом, но они и его арестовали, и золото забрали себе. Кузнеца казнили, а монеты пошли по рукам. Их и теперь еще можно встретить: узнать такой фан можно по портрету Варсо I, развернутого лицом влево, а не вправо.

Оборотни

Если черти в лавикандских сказках - однозначно злые существа, то об оборотнях сказать этого нельзя. И даже напротив, оборотни зачастую просто индифферентны к жизни людей. Зачастую они рассматриваются как предвестники неких событий: появление оборотня рядом с императорским дворцом в сказках всегда сулит скорее положительные события, его же появление на кладбище - скорее отрицательные.
Поскольку у лавикандцев по понятным причинам не может быть сказок про оборотней волков, лис или барсуков, большинство оборотней в их историях - птицы. Чаще всего фигурируют журавли и совы. Несколько реже, но встречаются оборотни-лошади и оборотни-крокодилы (последнее, впрочем, в основном образ морорских сказок).
В тех случаях, когда люди и оборотни все же общаются, это может принести людям как большие проблемы, так и большую удачу: оборотни считаются очень долго живущими существами, и если они принимают участие в каком-то человеке, то будут помогать всей его семье. С другой стороны, если оборотня прогневать, то скоро вся семья может умереть.
Предполагается, что оборотни (как и реальные духи мест) падки на церемониал и вежливость, а изгнать их можно, плюнув в них.

Во времена Междуцарствия Лока жил худд-чиновник Рао-ки-Ману. Отец его был беден, так что Рао приходилось трудиться не только помощником письмоводителя [чиновником самого младшего, I ранга], но и давать уроки детям из богатых семей.
На третий год междуцарстия в ночь на день Святого Хоэлла он возвращался с урока поздней ночью и на улице встретил богатый паланкин с большой свитой. Сидящий в паланкине худд, старший секретарь ведомства [чиновник VIII ранга], пригласил его к себе и подвез до дома. По дороге у них завязалась беседа и секретарь, узнав о способностях Рао-ки-Ману пригласил его учителем истории к своему сыну.
В течении двух лет чиновник Рао давал уроки сыну секретаря, оказавшемуся весьма благовоспитанным молодым человеком, и получал за это двадцать фанов ежемесячно. По истечении двух лет секретарь щедро одарил учителя и прервал уроки, потому что, по его словам, он получил перевод наместником в одну далекую провинцию.
Попрощавшись, они расстались, но спустя месяц Рао решил написать письмо своему ученику и пришел к дому секретаря, чтоб узнать у новых хозяев адрес. Однако вместо дома он нашел развалины, и старожилы сказали ему, что на этом месте уже два века никто не жил, кроме стаи журавлей, да и та недавно улетела.

Странные существа

Как таковых чудовищ в лавикандских сказках нет: злодеи в них, как правило, люди, а если не люди - то описанные выше черти. Однако есть некоторые существа, встреча с которыми не сулит человеку ничего хорошего. Первые из них - кровопийцы. Можно назвать их лавикандским аналогом вампиров, однако на самом деле они являются скорее подвидом обортней. Днем вампиры лежат в могилах, а по ночам их головы отделяются от тел, превращаются в птиц и летят пить кровь (или, в некоторых случах, ци) людей. В такие ночи людям снятся кошмары, а проснувшись по утрам они чувствуют себя больными. Но если ночью сжечь оставшееся без головы тело вампира, то голове утром некуда будет вернуться, и она растает на рассвете.
Другой тип опасных волшебных существ - кладбищенские животные. Иногда их считают оборотнями, но чаще - просто зверями, которые селятся на могилах и портят работу геомантов. Особенно популярны эти истории у худдов: считается, что зверь, поселившийся в родовом склепе, влияет на судьбу всей семьи, включая и живых ее членов. В реальности такое тоже нередко случается (хотя без последствий), но в сказках такие животные описываются как разумные и зловредные.
Некоторые необычные животные, однако, приносят своим хозяевам удачу или сильно помогают.

Рассказывают, что некий худд Лян, юноша из чиновной семьи, рано осиротел. Будучи почтительным сыном, он в течение трех лет отбывал положенный траур и каждый день ходил на могилу родителей. Семейных накоплений хватило, чтобы он мог не работать эти три года, но к концу их юноша был окончательно разорен и влез в долги.
В самый последний день траура, придя к могиле родителей с положенными приношениями, Лян увидел на надгробии отцовской могилы ящерицу. Хвост ее был зажат между камнями. Но прежде, чем юноша успел что-либо предпринять, ящерица рванулась и убежала, оставив хвост на могиле. Лян высвободил его и сжег в мусорной куче.
По окончании траура Лян, известный в городе своими добродетелями, вскоре нашел службу. Карьера его развивалась удачно, и он вскоре расплатился со всеми долгами и отстроил отцовский дом.
В день Поминовения усопших [10 день 1-го месяца весны] он пошел на кладбище и снова увидел на том же месте ящерицу. Хвоста у нее уже не было, а кожа на спине была обожжена. Встревоженный, Лян отправился искать геоманта, но тот уехал в соседний город. Решив вернуться на следующий день, юноша вернулся к себе. В эту ночь в его доме случился пожар, Лян погиб, а весь дом сгорел дотла.

Перерождения

Отдельная тема лавикандских историй о чудесном - воспоминания о прошлых перерождениях. И лаврикианцы, и мекрарианцы в перерождения верят. В действительности достоверно вспомнить свои предыдущие жизни пока никому не удалось, но рассказов об этом существует множество. и самого разного рода. Иногда ребенок изобличает убийцу своего прошлого воплощения, иногда взрослый человек вспоминает про клад, закопанный в прошлой жизни. Иногда, напротив, дурные поступки из прошлой жизни догоняют его в новой. Но, в общем, центральным моментом всех этих историй является сам поразительный факт воспоминаний.

В правление Лавренция II жил один гегра из деревенской семьи, вспомнивший свое прошлое рождние. В нем он был лее, работавшим в институте. Подкопив денег, гегра сумел добраться до института, и точно: все коридоры и кабинеты ему знакомы, студенты, ставшие уже преподавателями, точь-в-точь, как он вспоминал. Гегра встретился с друзьями своего предыдущего рождения, и помнил всех их по именам, привычки каждого. Вспомнил и свои исследования, но остаться в институте не захотел, а вернулся в родную деревню к родителям.
Историю эту рассказывал мне Мад-гар-Вариоро, лаборант Священного института, который сам с этим гегра встречался и беседовал.

Зачем все это нужно?

Довольно часто нас спрашивают, зачем в вымышленном мире нужны вымышленные существа? Не лучше ли было бы сделать их условно реальными, так же, как реальны в Лавикандии духи мертвых и мест? Не стала бы игра богаче, сделай мы реальностью и оборотней, и чертей?
Но мне - и мои соавторы в этом со мной согласны - представляется, что вымышленный мир так и останется вымыслом и искусственной конструкцией, если в нем не будет избыточности. Нужны лишние на первый взгляд детали, чтоб мир приобрел достоверность. Так что, сделай мы чертей и оборотней “реальными”, нам все равно пришлось бы придумать для лавикандцев новые сказки.
Некоторые из жителей империи искренне верят в чертей. Другие не верят ни в чертей, ни даже в духов мертвых, считая их вымыслом. Третьи не верят в чертей, но сами видели духов. Так же как одни считают императора Лавика III сыном Лавренция II, а другие - нет (причем правильного ответа на этот вопрос не знают даже авторы книг). Именно такая избыточность, наличие в Лавикандии феноменов и явлений, которые никто - включая мастера и авторов - не может ни понять, ни объяснить, дают ощущение реальности более сильное, чем даже самая мелкая детализация.