Не секрет, что перемещение по морям в пределах Империи, что бы ни предпринимало Управление Дорог и Границ, исключительно затруднено. Притом в наибольшей степени - на активнейшем из маршрутов, в Морорском море. Пиратство в колониальных водах началось, вероятно, еще в Эру Царств, когда беглые катарир не брезговали еще и каботажными суденышками. Однако, на радость морским молодцам, Мореход Атайа таки открыл Морор, с почвами его и железом его, обеспечив небрезгливому катарир неиссякаемый источник дохода.

Изначально пиратский промысел, как и все прочие виды криминальной активности в Империи, держали под контролем те или иные синдикаты, считая морской разбой всего только еще одним видом организованной преступности. Собственно, о пиратстве как таковом тогда еще не следует говорить - синдикатские флоты, существующие и поныне, занимались такими операциями от случая к случаю, в длинном ряду прочих дел.

Однако сравнительно поздно, уже где-то при Гобахидах, лавикандцы познакомились с культурой пиратства Западных островов, будущей Фантаврии. Тогда, собственно, чуть ли не половина островных юдикатов были, по сути, пиратскими республиками, которые в нашем мире было бы удобно сравнить с античным Критом. Собственно, такой была и Санта-Клавдия, ныне имперская столица - правда, очень давно.

Идея организации пиратства по канонам военно-морской операции, на специально подобранных судах, с полупрофессионально обученными командами и, что особенно важно, целыми флотами, весьма стойко овладела умами катарир, многим из которых было тесновато в рамках преимущественно управляемых платйо классических синдикатов.

Разумеется, аналогичная - отчасти - фантаврской схема организации пиратского флота потребовала и околофантаврской же схемы организации внепоходной службы. Морор тогда был освоен еще меньше, чем сейчас - и руки закона не отличались особенной длиной и количеством; что и логично, закон все-таки дело худдов, не катарир. Народ стал обустраивать гавани.

Так родились Береговые Братства.

На данный момент существует четыре крупных самостоятельных братств, плюс не поддающееся подсчету количество более мелких, хаотично поглощающих друг друга каждую навигацию банд. Так или иначе, главным критерием Братства является контроль за сокрытой от официальных властей береговой базой, которой пользуется - за мзду - и мелочь. Таких поселений обустроено, соответственно, четыре: два на дальних берегах Восточного Морора, одно на небольшом острове Архипелага и одно - в Метрополии, в бессчетных протоках провинции Тысяча Озер.

Структура их к нашему времени пришла к более или менее единому образцу.
Во главе всякого братства стоит Адмирал. В противоположность коллегиальному управлению синдикатов, Адмирал распоряжается своей флотилией единолично и даже - если получается - передает власть по наследству.
Крупное братство способно похвастаться десятком тайно купленных или трофейных сторожевых кораблей, редко - парой конских, но неизменно держит множество джонок, курьерской службы и перевозки грузов для. Старший Квартирмейстер, обычно платйо, и распоряжается небоевой частью флота, а равно и деятельностью подконтрольного порта.

Боевой флот делится на эскадры - сторожевик плюс две джонки либо (редко) конский с парой сторожевых. Именно эскадра является основным оперативным соединением пиратского флота - ее хватает, чтобы более-менее сладить с эскортом обычного купца (то, что охраняют лучше, разумнее просто не трогать) и чтобы без проблем этот груз вывезти. Командует таковой старший капитан.
Если эскадры вполне могут, при отсутствии критических родственных связей, переходить из Братства в Братство или даже начинать свое предприятие, то корабли уходят из эскадры крайне редко.

Обычно Береговые братства стараются более или менее устойчиво разграничивать сферы своего промысла, для чего, бывает, главы собираются на долгие переговоры в глубине материка. Иногда случаются долгие и упорные войны, во время которых судоходство куда как упрощается. Но Империи известны случаи - к примеру, “Одзонгское кормление рыб” или куда более близкая к нам Битва в устье Трай - когда собираются Великие флоты. В эти краткие моменты братства становятся уже вполне фактором политики.

Важно понимать, что, хотя сами братства никогда и ни в коем случае не отрицали власти ни одного из Императоров, по крайней мере начальствующий состав автоматически проходит по одному из Двенадцати зол - а именно, как мятежники.

Причина юридически та же, что и с ненадлежащими клановыми войсками брэ - создание несанкционированной вооруженной силы, посягающей на безопасность имперских граждан.

С другой стороны, важно понимать, что с точки зрения синдикатов пираты - это, конечно, иногда партнеры и чаще конкуренты, но гораздо чаще - просто проблемы. Такие проблемы закладывают в стоимость перевозок, и, если потери слишком велики, СБ синдикатов решает проблему жестоко и неумолимо. Кроме того, пират по синдикатским каноном прежде всего беспредельщик, не связанный “правильной” синдикатской же структурой и правилами. Разговаривать с ними можно, но не нужно.

Итак, Братства.

Морской змей

Сильнейшее из Береговых братств, при этом, хоть и далеко не самое старое, но наделенное богатейшей историей.
Адмирал Гао “Костяной кулак” Ухань уже весьма немолод, ему чуть за 250, и он уже надежно вписал себя в историю. В Междуцарствие династии Ла именно он собрал последний великий пиратский флот, разгромил армаду южан в битве у устья реки Трай, и тем самым, возможно, спас Империю. Или нет - смотря кого вы спрашиваете.
После победы флот его разошелся, у него остались не то что считанные корабли - считанные матросы. С одной эскадрой Ухань взял курс на восток. На южном побережье Восточного Морора Костяной Кулак обустраивается в некогда им же и разоренной каторге Коу-до, заброшенной по причине массовых амнистий и не менее массового бегства в годы Междуцарствия.
С тех пор Ухань только богател и толстел. “Морской змей” оказался братством как минимум неортодоксальным: это выразилось не только в полном игнорировании ими целого сонма пиратских традиций и договоренностей - за что они, не сказать, чтоб незаслуженно, считаются “отморозками” - но и в пестром домовом составе.
Это, скорее всего, есть наследие тех самых времен, когда Ухань, набирая народ для своего великого флота, громил лавренциевские каторги, записывая к себе всех желающих, но прошло и в следующее поколение. В его абордажных командах много брэ-дезертиров, попадаются на кораблях и лее, помощь которым в их делах адмирал охотно меняет на услуги.
Боевой флот братства силен - пять трофейных конских кораблей являются прекрасным аргументом в любом споре. Поэтому, натурально, Ухань живет везде, игнорируя такую штуку, как сферы влияния, начисто и не чураясь пощупать даже и синдикатские поставки - в первую очередь, понятно, МТК, но и - что только подтверждает беспредельничество Уханя - даже Медной Руки, которая известна хорошими в принципе отношениями с пиратами. Между тем, с Бабочкой у него хорошие рабочие отношения.
Коу-до, его база - это теперь уже неплохо разросшийся неряшливый городок, облепивший сходящие к морю и наполовину выдолбленные каторжниками меловые горы. Как и любое новое поселение, Коу-до предельно эклектичен, даже мастеровые там живут все еще чресполосицей, а рынок всего один и тот портовый. Но понемногу люди обустраиваются и тут - уже появились каменные здания (самое старое из них - портовая контора, собирающая пошлины в пользу Уханя, на втором месте - один из публичных домов).
Работа в “Морском змее” - дело напряженное; Ухань держит твердую дисциплину среди своих офицеров, те на своих кораблях не отстают. Тем страшнее ведут себя Змеи, получая приказ “Свободен!”.

Порог

Напротив, начало истории этого братства теряется в веках. Сами они веруют, что основал их организацию Тон Храбрец, Мореход, действительно канонически начинавший пиратом. Разумеется, никак это не проверишь, но кто и когда мешал катарир быть убежденными в чем угодно?
К твердости убеждений их подталкивает и расположение - юг Метрополии, берега провинции Тысяча Озер. Провинции, являющейся базовой для крайне фанатичного по мекрарианской части синдиката Кулак. После того хаоса, что творился в провинции в последнее Междуцарствие, две организации в очередной раз заморозили открытый конфликт, однако напряженность сохраняется и сохранится.
Озер там действительно многие сотни, и где-то в бессчетных протоках Порог и имеет никем из властей не замечаемый базовый район. Юэя-ху, льнущее к воде селение, обнимает богато украшенный храм Мореходов из черти морские знают как затащенного сюда корабля-черепахи. Надо ли объяснять, что храм посвящен прежде всего Тону? Это уже почти город, с маленьким гегрийским кварталом, неплохой верфью и даже отделениями некоторых банков.
Братство более чем богато, что объясняется его, в соответствие с названием, двойственной политикой: в открытом море небольшой, но хорошо экипированный флот Порога занимается грабежом, а вот в Озерах активно задействован в контрабандной торговле, конкурируя за деньги местных гегра не только с властью, но и с Кулаком. Собственно, братство многое вкладывает и в совершенно легальную торговлю и речные перевозки - с чего имеет не только деньги, но и определенную репутацию в глазах все тех же гегра. С одной стороны, это не совсем то, чего вы ожидаете от пиратов, но с другой - Тон бы одобрил. Помимо этого тесные отношения связывают это братство с такими же традиционалистами, но синдикатскими - Лодочниками.
Порог - традиционалисты, всерьез рассчитывающие на дипломатию и часто привлекаемые морорскими пиратами как третейские судьи. Ирония на данный момент состоит в том, что Адмирал Мо Чинань, наследственный лидер Порога, исключительно молод. Ему всего 122, и он больше всего на свете боится сделать что-то не то.

Журавлиное братство

Самое южное из Береговых братств, располагается на Архипелаге, на что и указывает название их гавани - Баха-ни. Действительно, островок, к которому невозможно пристать без местного лоцмана (а для крупного корабля невозможно вообще), официально располагается во владениях одной из аристократических семей Бахари. То райский уголок с широко и беспорядочно разбросанными на белом песке тростниковыми хижинками и кокосовыми пальмами, вокруг которого встают неприступные скалы.
В том и особенность “журавлей” - они сумели каким-то образом найти общий язык с варварами, притом чуть ли не с самыми свирепыми из них, теми, кто имперской присяги не принес. Мало того, что сами они совершенно спокойно базируются в весьма опасном уголке мира, так еще и за немалую мзду продают обеспеченные племенными табу пайцзы на безопасное плавание меж островами.
При этом важно понимать, что работы с мятежниками они чураются не менее всех прочих лавикандских преступников - ну, официально и доктринально. Они просто работают с тем, что для имперской политики пока еще белое пятно.
Наверное, именно “журавли” - крайние лавикандцы в этом регионе. Они несут вперед культ Мореходов и железное оружие, кровь и грамоту - и, напротив, с бахарийской конструкции катамаранов лезут на борта имперских кораблей, потрясая причудливыми копьями таиаха. В их рядах либо те, кого выгнали отовсюду, откуда могли, либо авантюристы, ушедшие сами. Говорят, одно время Адмиралом тут был лее-этнограф, но это, пожалуй, сказка - иначе б были известны его работы.
“Журавлиный” флот довольно велик, но содержит максимум сторожевиков. Много там легких джонок и еще больше катамаранов, притом своей собственной постройки. Бросается в глаза небольшое количество транспортов - но тут как раз все просто. Своими перевозками братство почти не занимается, предоставляя это неявно союзной Медной Руке - то опекая их транспорты, то прямо вместе с грузом загоняя им взятый приз МТК.
Адмирал “Журавлиного братства” - Гин Монтара, потомок великого некогда Адмирала же Махи Монтары, несколько романтичный на свой лад катарир средних лет, верующий то ли в пиратскую свободу, то ли в музу дальних странствий, то ли в кокосы. Он и правда что-то вроде архетипа пиратского адмирала - все еще сам ходит в море и, более того, на абордаж.

Капюшонные братья

“Капюшонники” - самое многочисленное, пожалуй, из Береговых братств. Промышляют они вдоль северного побережья и, таким образом, должны бы попадать на самый густой транспортный поток, но вместо этого имеют дело с самым охраняемым. Их жестоко бьют, когда находят, таможенники, их под настроение казнят на сезон дождей, но Капюшонное братство жило, живо и жить будет.
Причина этого в том, что они, по сути, зонтичная организация для более-менее успешных банд, союзов и эскадр. Перстень и капюшон братства открыто продаются, хоть и не сказать, чтобы очень дешево, а о дисциплине не приходится особенно говорить. Капюшонные братья - своего рода рабочие лошадки морорских морей, только что не работают ни разу; они многочисленны и многообразны, они терпят сто неудач и живут с единственного успеха, они месяцами жрут солонину и дарят певичкам золотые браслетики.
О единой флотилии братства говорить не стоит - но попадается там всякое. Есть минимум четыре конских корабля, но их владельцы друг друга ненавидят. Есть аккуратные сторожевики, есть сотни рассохшихся джонок, попадаются южные катамараны от “журавлей”. Сразу после Терлеса некий особо одаренный юноша откуда-то приволок фантаврскую шхуну. То же и с составом и подготовкой команд - словами “кто в поле, кто за рисом” этого просто не передать. И точно то же царит в отношениях с синдикатами.
Гавань их - Дунь-мо, в пиратских историях предстающий огромной пещерой, однако на самом деле представляющий из себя окончание узкого фьорда. После зрелищного, но простого плавания между двумя скальными стенами вашим глазам предстанет уже довольно старый на вид кафский городок о трех ярусах, расцвеченный факелами и даже парой магических вывесок. В Дунь-мо, помимо прочего, располагается самый старый и от этого самый крупный пиратский рынок. Ассортимент там, конечно, фрагментарный, зато торг более чем уместен и железо попадается хорошими партиями.
Адмирал Капюшонного братства - старый Ахита Арима, философ и опиумокурильщик. Он давно не ходит в море, но нашел себя в плотном администрировании Дунь-мо, управляясь с цифрами пока еще лучше платйо. Флотом же, ко всеобщему поначалу ужасу, занимается его жена - Ора Арима. Это, однако, понятно: в управлении тем, что у капюшонников сходит за флот, дипломатия важнее стратегии.

Исключения

Помимо этого, есть два случая, которые культурно отстоят от Береговых братств, однако к пиратству относятся в полной мере.

Во-первых, треугольник между Метрополией, Сином и Терлесом иногда посещают фантаврские пираты. Эти господа - джентльмены удачи куда более привычного нам вида и тактики - уже даже не Дрейк, а Морган - но не организации. Пиратство Фантаврии проделало обратную лавикандскому эволюцию и на данный момент прямо или косвенно находится под контролем Торговой Федерации.

Во-вторых, что куда интереснее, на Тин-О, великой реке, на которой стоит Тангор, распространено речное пиратство. Притом не кафское, а гегрийское.
Дело в том, что в джунглях Вин-Гао и Северного Тона иногда можно найти целые неучтенные деревни гегра - иногда потомки слишком далеко забравшихся первопоселенцев, но чаще уклонисты от налогов. Культы земли и владение оружием цветут там буйным цветом, и нога официального лица не ступала туда поколениями. Синдикаты, кстати, в курсе и торгуют.
Так вот, ряд почти чисто билавских деревень, закономерно расположенных в мелких притоках Тин-О, у самых мангровых зарослей, очень удачно в торговлю с синдикатовцами встроился. Они потрошат отдельные речные грузы - обычно мелкие продовольственные поставки от устья к Тангору, или отдельные более-менее богато выглядящие пассажирские лодки. Билава джунглей делают вполне быстрые на реке сампаны, а ножами и луками владеют на диво.
Собственно, власти рады бы дать неучтенным подданым укорот - а только джунгли Тона слабо проходимы.
Неофициальной столицей всего этого является Шулин-Чу, укрепленная (скорее от морорцев) деревня в одном из рукавов реки. Параллельно - что-то вроде культового центра.