Племена Себави, традиционно живущие в Юго-Западном Мороре, называют самыми замиренными, самыми цивилизованными и самыми спокойными. Первое и второе, пожалуй, верно, третье - только отчасти. Но так или иначе себави играют крупную роль в колониальной политике, в отличие от двух других западно-морорских племенных союзов выступая в роль субъекта, а не объекта. Что мы можем о них сказать?

Деревни и дядюшки

Как и восточно-морорские вату, о которых мы еще расскажем позже, себави делятся на две больших группы. Но если у вату это “джунглевые”, живущие фактически в каменном веке, и городские, как правило находящиеся на положении рабов или городских низов, то у себави ситуация много лучше.

Большинство себави, около 80% - деревенские жители. Часть из них рабы, часть - свободны, но так или иначе они обрабатывают землю для феодалов-брэ. Уровень развития их сельского хозяйства не уступает гегрийскому - за пятнадцать тысяч лет, которые себави провели под властью империи, они настолько переняли культуру колонистов, что о своей первоначальной и не помнят. Дома деревенских себави похожи на гегрийские постройки; выращивают они те же рис и сою теми же способами, что в метрополии. Уровень благосостояния деревенских себави тоже довольно высок: здесь не бывает проблем с едой и одеждой, в состоятельных домах есть городские товары, а таверны (где кафскую тонбу тянут наравне с туземной банановой урвагой) по вечерам неизменно полны.

В отличие от большинства других морорских племен, себави не имеют никаких сословий, каст или чего-то подобного: все они равны, и тот факт, что некоторые из них состоят в рабстве у лавикандцев, никак на отношениях себави между собой не сказывается. Негласным символом деревенских себави служит постоянный герой шуток - дядюшка Цонг. Это чуть туповатый, но добродушный крестьянин чуть старше средних лет, своей наивностью ставящий в тупик хитрецов, которые пытаются его провести.
 

Ветераны и торговцы

Оставшиеся 20% себави подчас столь непохожи на своих деревенских собратьев, что неопытные лавикандцы иногда считают их другим народом.

Главная причина отличия - массовая служба. Ни одно из  морорских племен не дает империи столько же солдат для туземных частей. Фактически каждый пятый мужчина-себави служил или служит в войсках. Естественно, многие из них гибнут: лавикандские генералы имеют обыкновение затыкать туземными частями те участки сражения, которые нужно удержать не считаясь с потерями. Но выжившие - а таких все же по меньшей мере половина - получают полуподданство, отличающееся от подданства как такового только некоторыми юридическими правами. Так, скажем, голос полуподданного в суде не будет равен голосу подданного; получить подданство для нелавикандца совершенно невозможно.

Кроме того в Западном Мороре негласно существует практика продажи полуподданства: для этого нужно, во-первых, выполнять какую-нибудь деятельность в имперских службах (скажем, быть добровольным помощником ВОТа и тушить пожары) и, во-вторых, иметь безукоризненную биографию. Ну и, конечно, выплатить единоразово пять тысяч фанов: сумму более чем солидную, превышающую годовой доход многих чиновников. Естественно, при малейшем проступке полуподданство будет отобрано назад, и получить его во второй раз никак не удастся. Однако несмотря на все эти сложности, многие себави накапливают нужную сумму. Откуда они берут такие деньги?

Дело в том, что “городские” себави почти поголовно занимаются торговлей. Касается это и выкупившихся рабов (а таких немало), и ветеранов имперских частей. Собственно на самом деле никаких “городских себави” нет - все они либо сами родились в деревнях, либо это сделали их отцы или деды. Просто выкупившись или отслужив в армии они смогли вырваться из привычной среды. При этом “торговая сфера себави”, как называют ее худдские чиновники, простирается гораздо дальше их традиционного расселения: встретить оборотистых себави, выменивающих одни товары на другие можно и в джунглях Восточного Морора и даже на Архипелаге; попадаются они и в Пин-а-Соне, хотя там их пребывание (если только они не полуподанные) не вполне законно.

Самое примечательное, пожалуй, в торговцах-себави то, что они неизменно честны. Не то чтобы ни один из них никогда никого не обманул, но в среднем они действительно ведут дела гораздо порядочней, чем кафа - и это очень бросается в глаза. Отчасти это связано с тем, что за мошенничество их могут лишить полуподданства, если оно у них есть, или просто наказать гораздо более сурово, чем лавикандцев. Отчасти - с необходимостью вести дела в основном с другими морорцами: один раз обманув племя в джунглях, во второй раз ты с ними дел вести уже не сможешь. Но главная причина - представление себави о добропорядочности. Что бы ты ни делал, ты должен делать это хорошо: растить рис, сражаться за империю или торговать на благо собратьев.
 

Миссия себави

Главная особенность отличающая себави от других племен - это не их цивилизованность (руони с их городским строительством уж всяко им не уступают), и даже не их технологические успехи (те же руони или городские вату Восточного Морора прекрасно умеют и выращивать рис, и строить дома). Главное отличие себави в их самосознании.

Другие морорцы воспринимают себя прежде всего как членов племени. Это сохраняется даже у городских руони или вроде бы единых мкази. Но себави ощущают себя народом.

Конечно, этому немало способствовали и лавикандцы, скорее невольно, нежели сознательно. Но, так или иначе, себави - это действительно единая общность, а не набор маленьких полу самостоятельных групп. Это единство накладывает свои обязательства.

Вот уже три столетия в их среде действует Общество освобождения себави. Сначала оно было подпольным, во времена Лавренция сильно пострадало от действий ТУ, но в наши дни разрешено. Идеалом, к которому стремится Общество, является освобождение из рабства всех себави и, в перспективе, массовое получение ими полуподданства. Чрезвычайно важно то, что достигнуты эти цели должны быть не путем восстания, а мирно и законно. Именно это обусловило сдержанную поддержку Общества со стороны властей: пусть уж лучше морорцы собирают деньги и выкупают своих собратьев, чем уходят в подполье.

Немало способствует идеям освобождения и мекрарианство. Все без исключения себави принадлежат к этому учению. От их оригинальных древних культов не осталось и следа. Сохранились только некоторые характерные танцы на праздниках да похоронные обряды - себави, как и большинство морорцев, не доверяют принятому у мекрарианцев трупосожжению.
Влияние мекрарианских общин, в которых себави считают братьями, упрочило положение туземцев: в крайнем случае они могут обратиться за помощью и к лидерам религиозной общины, за которыми в свою очередь стоят и гегрийские матроны, и кафские меценаты.

Самые смелые мечтатели среди себави надеются, что освобождение их народа - первый шаг к отмене рабства в Мороре вообще. И хотя их мечтам едва ли суждено сбыться в ближайшие столетия (а может быть и тысячелетия), на поприще защиты своего народа себави уже добились многого: примерно половина семей себави выкуплена из рабства, прочие живут в условиях куда лучших, чем большинство других племен; полуподданством обладают 19% себави (для сравнения у бахари, занимающих по этому критерию второе место, полуподданными считаются около 5% племени, и все это - местная знать)
 

Проблемы и противники

Описанное выше может показаться картиной почти идеальной. В действительности, однако, жизнь себави не так уж проста. Прежде всего это обычные для Морора проблемы рабства и бесправия туземцев: рабы-себави точно так же могут быть убиты феодалом на месте и нередко продаются в другие регионы несмотря на все усилия Общества. Но кроме этого есть и серьезные противники.

Первый и самый опасный из них - имперские власти. Симпатии к росту самосознания себави разделяют далеко не все: пока Тайное управление и Ведомство охраны традиций заигрывают с туземцами и негласно иногда даже спонсируют Общество освобождения, влиятельное в колониях Ведомство южных земель и, что еще хуже, Ведомство дворцов выступают против этой идеи. В ВЮЗ поддержку себави считают опасной и даже безумной затеей: став единым народом, туземцы только спровоцируют на борьбу других морорцев. В Ведомстве дворцов распространение полуподданства вообще нередко считают ошибочной политикой, а изменение статуса туземцев рассматривают как покушение на основополагающие принципы власти.

Этот конфликт, для себави принципиальный, а для ведомств - один из множества, поддерживается и религиозными общинами. Если морорские мекрарианцы нередко выступают за права себави, влиятельнейший Владыка Морора Лаврикианской церкви - решительно против. Это и неудивительно, ведь Лаврикианская церковь остается одним из крупнейших рабовладельцев в колониях.

Результаты этого спора пока не ясны. К тому же в него не вступает ни ведомство дома Гегра, ни армия: не секрет, что в армейских рядах многим не нравится чрезмерное развитие себави, но многие другие, напротив, симпатизируют деятельности бывших солдат - пусть эти ветераны и туземцы, но они сражались с брэ и худдами бок о бок. Вмешательство в конфликт армии или ведомства дома Гегра может решительно изменить ситуацию в ту или иную сторону.

Но если исходящие от властей неприятности касаются в основном Общества освобождения, то второй противник опасен уже для всех торгующих себави. Это синдикаты. Конечно, на фоне оборота синдикатов доходы себави не так уж и велики. Но все же они отбирают часть денег у кафа. Это можно было бы простить туземцам, будь они чуть-чуть сговорчивей. Скажем, все знают, что себави ездят в горы и торгуют там продовольствием с мкази. Что им стоило бы брать с собой кафа, которые договорились бы уже о поставках горного железа? Почему они не могут показать отдаленные деревни в джунглях, с которыми сами торгуют тканями? Кафа собрали бы там хороший улов сильных и молодых рабов. Но себави на такие сделки не идут, что только больше раздражает синдикаты.

МТК, наиболее влиятельная в колониях, слишком велика, чтоб обращать внимание на мелкие дела туземцев. Но западно-морорский синдикат Два дракона или восточно-морорская Бабочка имеют на торговцев-себави большой зуб. Поговаривают, что безопасности ради многие себави из торговых негласно подрабатывают для Тайного управления или Управления военной разведки: широкие связи, туземное происхождение и опыт военной службы делают из них ценных сотрудников.

Наконец, третий противник - это сами же себави. Хотя деревенские и городские туземцы как правило поддерживают между собой хорошие отношения, случаются и конфликты. Торговцы нередко думают о деревенских, как о тупицах и традиционалистах, не понимающих, какие перспективы их ждут. Деревенские, напротив, считают торговцев и ветеранов выскочками и болтунами, которые только мутят воду и портят спокойную и привычную жизнь, заповеданную отцами-дедами.

Но так или иначе, себави остаются самыми успешными и благополучными из всех морорских племен. Останется ли это так и в будущем - пока что открытый вопрос.